— Гм-м… — только и смог сказать я.

В этом в самом деле что-то такое было, хотя я сам ничегоподобного в жизни своей раньше не замечал. Я повертел в руках пепельницу сотпечатанной головой уникорна, уменьшенным вариантом рисунка на цветном стеклерядом с дверью.

— Не знаю, почему это так, — наконец выжал я из себя. — Ктому же почему ты решил, что именно сегодня меня что-то должно тревожить?

— Я ведь знаю про параноидальный синдром насчет тридцатогоапреля, который развился у тебя после всех этих несчастных случаев.

— Слишком уж много этих случаев… Обо всех я тебе никогда нерассказывал.

— Значит, ты в самом деле веришь в это?

— Да.

Он пожал плечами. Подошел официант с кофе.

— Ну, хорошо, — наконец кивнул он. — А сегодня уже что-топроизошло?

— Нет.

— Скверно… Надеюсь, думать это тебе не мешает?

— Никаких проблем, — ответил я, отпив кофе.

— Прекрасно.

Он вздохнул и потянулся.

— Слушай, я только вчера вернулся в город…

— Удачно съездил?

— Поставил новый рекорд по сбыту!

— Грандиозно.

— Во всяком случае… Когда я появился в конторе и узнал, чтоты уходишь…

— Да. Я ушел примерно месяц назад.

— Миллер пытался связаться с тобой, но при твоем отключенномтелефоне он никак не мог дозвониться. Он заезжал пару раз, но тебя не оказалосьдома.

— Очень жаль.

— Он хочет, чтобы ты вернулся.

— Нет. Для меня там все кончено.

— Погоди, выслушай сначала, что он предлагает. Так вот —Бреди делает скачок вверх, а ты становишься шефом КБ. Двадцать процентовприбавки к жалованию. Он просил передать тебе это.

— В самом деле, звучит совсем неплохо… — я негромкорассмеялся, — но, как я тебе уже сказал, здесь для меня все кончено.

— Вот как!

Его глаза блеснули, и он вдруг лукаво улыбнулся.

— Значит, у тебя в самом деле уже есть что-то на примете.Миллер сомневался. Ладно. В таком случае, он просит тебя сообщить, что тебепредлагают там. Он постарается дать больше, насколько это окажется возможно.

— Боюсь, что ничего не получится, — покачал я головой. —Понимаешь, я исчерпал себя. Точка. Новая строка. Я не хочу возвращаться. Но и вновую фирму я не намерен переходить. Я вообще в этой сфере больше не хочуработать. Я устал от компьютеров.

— Но ведь ты был первоклассным специалистом… И чем же тыдумаешь заняться? Преподаванием?

— Нет.

— Черт возьми! Но ведь чем-то ты должен заниматься… Или тыразбогател?

— Да нет. Наверное, я немного попутешествую. Я слишкомзасиделся на одном месте.

Он осушил чашку кофе, потом откинулся на спинку стула,сцепил ладони на животе и прикрыл глаза, застыв в расслабленной позе.

Какое-то время мы сидели молча.

Потом он заговорил.

— Ты говоришь, все кончено. Ты имел в виду только работу ижизнь в этом городе или что-то большее?

— Не понял, о чем ты.

— Ну… еще в колледже у тебя была привычка исчезать. Время отвремени ты пропадал куда-то, потом снова появлялся. Создавалось впечатлениекакой-то двойной жизни. Это как-то связано с твоим отъездом?

Он улыбнулся.

— Ты все понимаешь.

А когда я промолчал, он добавил:

— Что ж, я желаю тебе удачи, что бы это ни было.

Он всегда был в движении, редко находился в покое, вот исейчас он крутил на пальце кольцо для ключей. Мы выпили еще по чашке кофе.

В наступившей тишине ясно слышались звяканье ключей Люка ибрелока с голубым камнем. Наконец нам принесли завтрак, и какое-то время мымолча ели. Потом он спросил:

— «Звездная вспышка» все еще у тебя?

— Нет. Продал прошлой осенью. Я был так занят, — объяснил я,— что выходить под парусом просто не оставалось времени. Я не мог смотреть, какона стоит без дела.

Он кивнул.

— Жалко… Мы на ней неплохо походили в колледже, да и потом…Я не прочь бы выйти на ней еще разок, вспомнить старые добрые времена.

— Да.

— Слушай, ты давно не видел Джулию?

— Да. Мы не встречались с ней с тех пор… как расстались.Кажется, она сейчас с каким-то парнем по имени Рик. А ты?

— Заезжал вчера вечером.

— Зачем?

Люк пожал плечами.

— Она была из нашей команды. И в последнее время всех насразносит в разные стороны.

— Как она?

— Выглядит она по-прежнему отлично. Кстати, она спрашивала отебе и просила передать вот это.

Из внутреннего кармана пиджака он достал запечатанныйконверт и подал его мне. На конверте рукой Джулии было написано мое имя. Яразорвал конверт и прочел:

«Мерль, я была не права. Я знаю, кто ты. Тебе грозитопасность. Я должна увидеть тебя. У меня есть одна вещь, которая тебенеобходима. Это очень важно. Пожалуйста, позвони мне или зайди как можноскорее.

Твоя любящая Джулия.»

— Спасибо, — поблагодарил я, сложив конверт и пряча его всумку.

Письмо было озадачивающим в такой же степени, как итревожащим. В крайней степени. Я все еще испытывал к ней привязанность большую,чем предполагал, но я вовсе не был уверен, что хочу снова с ней встретиться.

Но что же означало ее сообщение о том, что она знает, кто ятакой на самом деле?

На время я отбросил мысль о Джулии.

Мы сидели молча, пили кофе, смотрели в окно на поток машин.Мне вдруг вспомнилась наша первая встреча с Люком, когда мы былипервокурсниками, в нашем фехтовальном клубе. Он был поразительным мастером.

— Ты еще фехтуешь? — спросил я его.

— Иногда. А ты?

— Время от времени.

— Мы с тобой так и не выяснили, кто же из нас сильнее.

— Да… А теперь уже времени нет, — ответил я.

Он рассмеялся и пару раз сделал шутливый выпад столовымножом в мою сторону.

— Видимо. Когда уезжаешь?

— Наверное завтра. Осталось уладить кое-какие мелочи. И кактолько покончу с ними… в путь-дорогу.

— И куда же ты держишь свой путь?